Деревянная архитектура русская – 1. Некоторые собенности русской народной деревянной архитектуры | Традиционная культура русских Заонежья| Электронная библиотека

Деревянное зодчество Царской России | Журнал Ярмарки Мастеров

С 1873 по 1880 годы издавался журнал «Мотивы русской архитектуры». Он публиковал проекты и эскизы жилых домов,
общественных зданий, мебели и декора, созданные последователями русского стиля в архитектуре.
Этот стиль опирался на традиции народной культуры, возрождая старинные приемы и мотивы русского зодчества.
Загородные дома, выставочные павильоны, общественные здания, которые проектировали и строили архитекторы Ропет,
Кузьмин, Гартман, Лыгин и их единомышленники.
Отличительной чертой русского народного деревянного зодчества является, прежде всего, отношение к дереву не только
как к строительному материалу, но и как к материалу искусства.
Многообразие форм складывается из разного сочетания одних и тех же, многократно повторяющихся в разных постройках,
выработанных и отточенных на протяжении веков, традиционных архитектурно-конструктивных приёмов. Неповторимость
целого при повторяемости деталей – один из принципов традиционного зодчества. Многие постройки очень похожи, но

двух совершенно одинаковых не найти.
Важное свойство традиционных деревянных построек это их сборность-разборность и возможность перевозки.
В старину на Руси из дерева строили всё – храмы и часовни, крепости и дворцы, дома и хозпостройки, города и села,
и всё вышесказанное определяло облик не только отдельных построек, но и целых поселений. Живописные силуэты
зданий, удивительно гармонирующих друг с другом и окружающим ландшафтом, складывались в замечательные
архитектурные ансамбли.
Русское деревянное зодчество – это народное искусство, достигшее высот, поражающих воображение, поистине
сказочное, явившее немало шедевров мировой архитектуры.
Исследуя данные произведения, мы имеем возможность ближе узнать Россию второй половины XIX столетия, которая
обновлялась и побеждала, смело смотрела в будущее и гордилась своими национальными традициями, в то время как
современные архитекторы во многом утратили память о великом наследии русского зодчества и искусства, не применяя в
своих проектах знания и опыт своих гениальных предков.

Деревянная архитектура русского Севера. Страницы истории » Перуница

Недаром говорят, что архитектура — это душа народа, воплощенная в камне. К Руси это относится лишь с некоторой поправкой. Русь долгие годы была страной деревянной, и ее архитектура, языческие молельни, крепости, терема, избы строились из дерева. В дереве русский человек, прежде всего как и народы, жившие рядом с восточными славянами, выражал свое восприятие строительной красоты, чувство пропорций, слияние архитектурных сооружений с окружающей природой.
Если деревянная архитектура восходит в основном к Руси языческой, то архитектура каменная связана с Русью уже христианской. К сожалению, древние деревянные постройки не сохранились до наших дней, но архитектурный стиль народа дошел до нас в позднейших деревянных сооружениях, в древних описаниях и рисунках. Для русской деревянной архитектуры была характерна многоярусность строений, увенчивание их башенками и теремами, наличие разного рода пристроек — клетей, переходов, сеней. Затейливая художественная резьба по дереву была традиционным украшением русских деревянных строений. Эта традиция живет в народе и до настоящей поры.Первая каменная постройка на Руси появилась в конце X в.
Русское деревянное зодчество, возникшее в стране лесов, несомненно, древнее каменного. В его произведениях во всей своей непосредственности и самобытности раскрывается творческая одаренность русского народа.
В лесах русского Севера до сих пор разбросано огромное количество замечательных произведений народного творчества. В рубленых избах, с чудесными крыльцами, с резными украшениями окон, фронтонов, крылец, в мельницах, даже в амбарах и мостиках чувствуется любовно выполнившая их рука художника. Но особенно хороши сохранившиеся деревянные часовни и церкви — от маленьких изящных построек до больших величавых и суровых сооружений.
Поражает виртуозное мастерство зодчих — плотников Севера. Вся работа над этими прекрасными произведениями — от отески бревен до изготовления досок, а нередко и узорчатой резьбы украшений — производилась, главным образом, топором.

Некоторые сооружения деревянного зодчества поражают своими поистине колоссальными, даже с современной точки зрения, размерами. Храмы не только разрастались в ширину сенями, крыльцами, приделами, но достигали огромной высоты 15-этажного дома (50-70 м). Летописи также свидетельствуют об огромной высоте дозорных башен.

Суровая природа Севера, примитивная техника, однообразие материала (дерево) заставляли зодчего искать художественную выразительность форм и монументальность сооружений не в декорациях и украшениях, а в группировке внешних масс, в красоте и стройности силуэта, в хорошо найденных пропорциях, в суровой простоте рубленых стен, в каждой линии, форме или детали, конструктивно и функционально необходимой зданию. Вот почему эти сооружения отличаются классическим благородством, простотой и глубокой правдивостью.

Русская монументальная каменная архитектура развивалась параллельно деревянной и черпала для себя формы из ее чистого народного источника. Несомненно, что и деревянное зодчество Севера точно так же воспринимало и перерабатывало формы каменной архитектуры.

Необычайно гармонируют с природой Севера стройные силуэты главок и шатров деревянных церквей, как бы вырастающих рядом с могучими деревьями вековых северных лесов.

Интерьеры церквей сохранили резные украшения колонн, порталов, дверей и пр. Уцелели замечательные резные столбы в трапезной церкви в селах Вирме и Шижне бывшего Кемского уезда; особенно следует отметить трапезную Петропавловской церкви в селе Пучуге. Низкое и тесное внутреннее пространство деревянных храмов изумляет посетителя резким несоответствием внешним, нередко огромным размерам этих сооружений.

Деревянные северные храмы чрезвычайно разнообразны по своим типам и формам. Замечательны шатровые храмы. Древнейшие из них: Климентовская церковь в посаде Уна Архангельской области, постройку которой относят к 1501 году, церковь в Панилове Архангельской области 1600 года и др. Успенская церковь в Варзуге Мурманской области 1674 года по своим формам очень близка каменному храму Вознесения в селе Коломенском.

Выдающимся и оригинальным памятником шатрового типа является Успенская церковь в Кондопоге . Поставленный на подклет высокий четверик переходит в восьмерик, расширяющийся вверху и увенчанный шатром. Церковь имеет два прируба: алтарный, покрытым бочкой, с главкой, и обширная трапезная с запада. Стройный силуэт, изысканные пропорции, благородная простота форм и чудесный общий вид стоящей на берегу церкви ставят этот памятник в число выдающихся произведений русской деревянной архитектуры.
Оригинальным памятником церквей шатрового типа является Воскресенская церковь в Кевроле Архангельской области . Центральный четвериковый объем покрыт шатром на крещатой бочке с пятью декоративными главками и окружен прирубами с трех сторон. Из них северный интересен тем, что он в уменьшенных формах повторяет центральный объем. Внутри сохранился замечательный резной иконостас.

Типичным примером многошатрового деревянного храма служит Троицкая пятишатровая церковь в посаде Ненокса, Архангельской области.

Необычайное впечатление производят так называемые кубоватые церкви, название которых идет от покрытия «кубом», т. е. пузатой четырехскатной кровлей. Сохранились погосты, где кубоватые храмы увенчаны многоглавием, и погост со своими простыми и суровыми объемами и кубоватыми кровлями приобретает незабываемую живописность. Преображенский храм погоста в посаде Турчасово (1786) имеет десять глав, а весь комплекс, состоящий из двух церквей, необычайно своеобразен.

Исключительный интерес представляют деревянные многоглавые храмы. Среди них замечательны: девятиглавая церковь Кижского погоста, двадцатиглавый храм Вытегорского посада, двадцатидвухглавый Преображенский храм в Кижах (все начала XVIII века). Последний памятник особенно интересен своей растущей уступами пирамидальной формой, увенчанной фантастическим лесом главок.

Незабываемое впечатление оставляют у зрителя ансамбли северных деревянных погостов и сел, иногда величественные и монументальные, вызывающие торжественное настроение мощью и фантастикой своих форм, как в Кижском погосте, чаще интимные, напевающие спокойствие простотою форм своих сооружений, но всегда поражающие своим единством с окружающей природой.

Дворцовое деревянное зодчество, так же как церковное и бытовое, корнями уходит в глубокую древность. Отрывочные свидетельства летописей и упоминания народных былин дают представление об этих древних дворцах. Это были высокие деревянные хоромы с «повалушами», горенками, златоверхими теремами, висячими переходами и сенями. Они имели, несомненно, живописный характер и были затейливо украшены как снаружи, так и внутри.

Замечательным образцом деревянного строительства в XVII веке являлся роскошный загородный дворец царя Алексея Михайловича в селе Коломенском (1667-1681) — «восьмое чудо мира». Дворец был разобран за ветхостью в середине XVIII века. Модель и сохранившиеся рисунки свидетельствуют о том, что Коломенский дворец с его живописным разнообразием форм, клетей, башенок, крылец — был удачным опытом освоения народного деревянного творчества в дворцовой архитектуре.

Дворец царя Алексея Михайловича в Коломенском. 1660—1670-е гг. Гравюра Ф. Гильфердинга. II половина XVIII в.
Размах плотничьих работ на протяжении всего русского средневековья был поистине огромным: летописи полны сообщений о возведении деревянных городов-укреплений, начиная с записи под 988 годом:.. .И поча нарубати мужи лучшие п* словен, и от кривич, и от чуди, и от вятич, и от сих насела грады» . А затем: «…и сруби город над Во.ъ ховом и прозваша и Новгород»; Святопол! в 1095 г. «повеле рубити город на Ветичеве холму»; в 1192 г. «заложен бысть град Суждаль и срублен тоге же лета» ; в 1276 г. князь Владимир Галицки! послал искать место для постройки нового города «мужи xurpi именем Алексу, иже бяше при отце его ж многы города рубя; в 1531 г. «срублен бысть… на Кашире гра) древян» . И так вплоть до самого конца XVII в: еще в 1692 г. на Северной Двине «Холмогорской город почи-ниван и перебран весь от подошвы, и башни рублены новы.’, все так же…» . Слово «рубить» в старии/ прежде всего означало строить, а его употребление свидетельствовало о том, что пилу в плотничьем деле не знали.

О возведении деревянных церквей в летописях говорится меньше, чем о каменных, лишь потому, что это было делом повседневным, а уже если летописец счел нужным упомянуть такой храм, значит было в нем что-то необычное: в лето 989-ое в Новгороде «постави владыко епископ Иоаким первую церковь древяную дубовую святые Софии, имущую верх тринадцать. ..» . Под 991 годом читаем: «…поставлена бысть церковь в Ростове дубовая Успение святыя Богоро дща…. а стояла та церковь дубовая сто лет и шестьдесят и осмь лет, и погоре град Ростов и церковь дубовая сгорела, якоже не бывала такова и потом не будет» . В1471 г. сгорела в Пскове церковь святого Николы «велми преудивлена и чудна, таковое не было во всей Псковской волости, о полътретью десяти углах» , т. е. имевшая в основании 25 рубленых углов.

До нашего времени не дошли эти и многие другие выдающиеся памятники деревянного зодчества, которое, по словам его известного исследователя И. В. Маковецкого, всегда было наиболее хрупкой частью архитектурного наследия. Одни погибли из-за небрежения или непонимания людьми ценности этих построек, у других же подошел предельный возраст (секретами консервации древесины специалисты овладевают лишь в последние годы), третьи сгорели в огне многочисленных пожаров, упоминания о которых постоянно встречаются на страницах летописей. Так, во Владимире в 1183 г. «погоре мало бы не весь город и княж двор великий згоре, и церкви числом 32» ; в 1369 г. «весь Псков погорел и церкви священные… . Того ж лета и Новгород погоре» ; в 1636 г. «.. .сгоре в городе Архангельске монастырь, церкви, и кельи, и воеводской двор, и полгорода от Двины реки», а в 1670 г. снова <г.. Архангельской город, и острог, и съезжая изба, и воеводской двор, и государевы житницы с хлебом, и анбары, и лавки… все погорело без остатка»

Дерево—материал недолговечный и ие только из-за того, что оно легко горит. Жилые постройки стоят ие дольше 100— 120 лет, культовые, даже если у них вовремя перекрывают кровлю и заменяют сгнившие бревна («гнилые бревна выметывать, а в те места вставливать бревна новые…», как сказано в одной грамоте XVII в. ), — 300—350 лет. Дольше — кранне редко, да и то при условии, что сруб за это время один-два раза будет перебран («роспятнан») полностью. Теперь ясно, что самые старые из сохранившихся крестьянских домов срублены не раньше первой половины XIX в., большинство церквей относится к XVIII в., значительно меньше — к XVII в. и лишь единицы — к XVI в.

Всего три памятника — церкви Лазаря Муромского (иыне в Кижском заповеднике), Ризноложенская села Борода ы (ныне в Кирилло-Белозерском монастыре) и Георгиевская из Юксовичей (Ленинградская область) датируются, да и то предположительно, соответственно — до 1391

От каменных зданий, даже если они и разрушены до основания, обычно остаются фундаменты или хотя бы фундаментные рвы, позволяющие в большинстве случаев восстановить план, определить особенности кладки. От деревянных же строений часто не остается и этого, а потому изучение тех, что давно исчезли с лица земли, наталкивается на трудности почти непреодолимые, что не раз отмечали исследователи деревянного зодчества

Известны, к примеру, типы деревянных храмов, подобные которым в прошлом веке насчитывались еще десятками. Сегодня от них остались единицы. О существовании других мы знаем только по фотографиям конца прошлого—начала нашего столетия. Несметное число было лишь упомянуто летописями, писцовыми книгами или иными документами прошлого. А сколько исчезло и вовсе бесследно?! Не дошла до нашего времени и ни одна деревянная крепость.

Естественно, что все, интересовавшиеся деревянной архитектурой, стремились прежде всего как можно больше зафиксировать из того, что сохранилось. Еще в 20-е годы академик И. Э. Грабарь с большой прозорливостью писал: «Изучение народного искусства русского севера находится в том зачаточном состоянии, когда приходится думать не столько о научном его исследовании, сколько о простом накоплении материала. Мы все еще слишком мало собрали и потому слишком мало знаем, чтобы решать сложные и спорные вопросы о происхождении и эволюции отдельных типов и форм, и даже хотя бы серьезно систематизировать собранное: пока надо только ездить, фотографировать, зарисовывать, собирать эти исчезающие с каждым годом бесподобные вещи, а там когда-нибудь доберемся и до исследований» .

Надо сказать, что трудами объездивших и исходивших основные дороги русского Севера сделано было чрезвычайно мього. Архитекторы В. В. Суслов (1857—1921), Д. В. Милеев (1878—1914), Ф. Ф. Горностаев (1867—1915), Л. Р. Сологуб (1884— ? ), К. К. Романов (1882—1942), художники и историки искусства И. Э. Грабарь (1871—1960), И. Я. Билибин (1876—1942), В. А. Плотников (1866—1917) и многие другие еше до 1917 г. сфотографировали и обмерили сотни памятников. . Их работу продолжили советские историки архитектуры.
Собранный материал лег в основу тех капитальных исследований, появление которых предсказывал И. Э. Грабарь. Это неопубликованная работа К. К. Романова о крестьянском жилище , книги Р. М. Габе , С. Я. Забелло, В. Н. Иванова и П. Н. Максимова, Е. А. Ащепкова , И. В. Ма-ковецкого , В. П. Орфинского . Особняком среди них стоит труд М. Г. Милославского о технике деревянного строительства на Руси, целиком построенный на богатом архивном материале.

И все же наши представления о деревянных постройках прошлого, даже не очень древнего — 200—300-летней давности, о многообразии существовавших типов, об их распространенности, о богатстве конструктивных и композиционных решений до сих пор имеют большие пробелы. Достаточно сказать, что еще по существу не прослежено развитие основных типов культовых построек, не выявлена история формирования ни одного ансамбля деревянного погоста или монастыря.

Русская деревянная архитектура, на протяжении всего средневековья с исключительной полнотой отражавшая как развитие производительных сил, так и пути формирования национальной культуры народа, отражавшая его жизнь, его верования и представления, нуждается в своей истории. До недавнего времени существовала парадоксальная ситуация, когда древнейшие формы деревянного зодчества изучались на примере памятников… XVI—XVIII вв. Ошибочность такого подхода стала очевидной по мере накопления археологических материалов.

Теперь наши сведения о деревянной архитектуре до эпохи монгольского нашествия, пусть скудные и отрывочные, почти целиком основаны на данных археологии, совершившей подлинный переворот в исторических знаниях. Оказалось, что повышенная влажиостышжних слоев почвы в Новгороде, Ладоге и ряде других мест предохраняет дерево от гниения: некоторые восьмисотлетние бревна, найденные при раскопках, сохранились так, что могли бы и теперь быть использованы для строительства.

К сегодняшнему дню открыто около двух тысяч остатков жилищ ранней поры, но в лучшем случае это развал печи, фрагменты пола, два-три нижних венца. Счастливое исключение представил собой киевский Подол, где во время раскопок были найдены срубы X—XI вв., которые возвышались на шесть—девять венцов [61, с. 449]. Однако среди находок, к сожалению, нет таких, о которых можно было бы точно сказать, что это остатки церквей или часовен. Причем подавляющее большинство жилищ найдено на территориях городских поселений, а древнерусские селища по-прежнему остаются слабо исследованными.

Тем не менее сделано археологами немало: удалось выяснить распространенность тех или иных планов жилища, некоторые конструктивные детали. Но как выглядели эти строения? Сколько они имели этажей? Какие были у них окна, кровли, крыльца? Разбросанные по дворовому участку, соединялись ли они друг с другом? Иными словами, «ни внешний облик древних жилищ, ни их внутреннее оборудование мы сейчас не можем представить себе достаточно ясно»

Долгое время господствовало убеждение, что жилище мало изменялось на протяжении веков. И. Е. Забелин — один из крупнейших знатоков культуры древней Руси в XIX в — выразил эту мысль с предельной ясностью: «.. .теперешний крестьянский двор Великой Руси точно так же ставится, как ставился, может быть, за триста, четыреста и даже за тысячу лет» . И вот появилась книга Ю. П. Спегальского, в которой доказывается, что облик древнейших построек Руги мало напоминал позднейшие, что многие строительные формы на протяжении веков исчезали бесследно. Автор одним из первых в нашей исторической науке предложил целую серию смелых графических интерпретаций остатков деревянных строений, открытых археологами.

Более или менее ясное представление о древней постройке, — писал ученый, — не только воплощается в изображениях ее первоначального вида, но и складывается в значительной мере именно в серьезной работе над ними» . В этой книге много спорного и предположительного, но бесспорно одно — она знаменует собой определенный этап в изучении деревянной архитектуры древности и призывает к дальнейшим сопоставлениям и накоплению фактов.

Положение существенно меняется, когда мы обращаемся к более позднему периоду русского средневековья: археологические источники здесь отступают на второй план, ибо археологи исследуют по преимуществу памятники домонгольской эпохи. Однако значительно богаче становятся памятники письменные. Это различные грамоты — купчие, вкладные (в монастыри), закладные, переписные и приходо-расходные книги, в которых нередко встречаются подробные описания деревянных построек.

Исключительное место занимают строительные порядные (от древнерусского «ряд» — договор), заключавшиеся между заказчиками, которыми чаще всего были крестьянские общины-миры или монастыри, и плотниками. По существу это единственные документы, составленные самими мастерами. Там мы находим не только условия найма, но и ссылки на образцы, описание деталей будущей постройки — иначе говоря, ее словесный проект, ибо чертежи и эскизы в современном понимании, как правило, тогда не применялись.

Эти порядные до сих пор мало изучены, даже далеко не все выявлены, хотя их значение по достоинству было оценено еще И. Е. Забелиным: «В числе материалов для истории наших древних художеств и ремесел, — писал он, — подрядные записи по богатству данных занимают одно из важнейших мест. Без них и сами памятники останутся навсегда немы. Техническое же дело древних художеств с его неясными терминами. .. может быть разъяснено единственно только припомощи этих записей, в которых находим самые подробные указания по этому предмету».

Для изучения деревянной архитектуры XVI—XVII вв. мы располагаем, кроме того, немногочисленными, но разнообразными изобразительными источниками. Это рисунки иностранных путешественников, планы (в старину их называли чертежами) некоторых городов и селений, которые составлялись при строительстве новых городов-крепостей или при перестройке старых, а также для разбора земельных тяжб. Выполнены они без соблюдения масштаба и часто соединяют в себе собственно план (иногда там указаны размеры города) с изображением фасадов, что позволяет в той или иной степени представить внешний вид построек. Судя по описям Царского архива и Разрядного приказа, в Русском государстве чертежи были широко распространены. Достаточно сказать, что по одному Белгороду их перечислено 27 . К сожалению, от этого богатства до нас дошли лишь обрывки, нередко в самом прямом смысле слова.

Кроме того, в XVII в. начинают изображать деревянные церкви и целые монастырские ансамбли на иконах, посвященных местным северным святым. Правда, передача подлинной архитектуры никогда не являлась целью иконописцев и все же изредка они писали вполне конкретные, даже узнаваемые храмы, как бы представлявшие святого и его обитель. Привлечение письменных сведений, а когда возможно, и натурных, сравнение с аналогичными из сохранившихся памятников позволяет использовать и этот трудночитаемый источник

После сказанного не приходится удивляться, что памятники деревянного зодчества все чаще и чаще мы изучаем не под открытым небом, а в тиши музеев и читальных залов, ибо материалы о них рассеяны по фондам многих архивов и рукописных отделов библиотек. На собирание этих бесценных крупиц уходят годы. Иногда целые недели не дают никакого «улова», не сбываются самые заветные надежды, но случается (чаше всего неожиданно), что вы вдруг находите то, что уже отчаялись найти или же вовсе не искали: год постройки «вашего» -памятника, имена строителей, «роспись» — описание города-крепости, запись о расходе строительных материалов, смету XVIII или XIX вв. на ремонт, из которой иногда можно узнать об исчезнувших частях, о первоначальном покрытии кровли, о существовании крылец, о прежнем иконостасе, который заменяют по ветхости, и т. д. Если же нашлось старинное изображение — это редкая удача.

Постепенно вы сживаетесь со «своим» памятником и от души радуетесь любому упоминанию о нем, будто это весть о родном человеке. Так давно не существующее сооружение неизвестных мастеров начинает жить новой жизнью. Понемногу заполняются «белые пятна» его строительной биографии: к одному документу рано или поздно приходит другой, третий. Вместе с тем, естественно, появляются и новые вопросы, и новые предположения. Сопоставление многочисленных свидетельств, кстати, нередко противоречивых, приводит к тому, что в вашем сознании все отчетливее вырисовываются контуры памятника, определяются этапы в жизни целого погоста или монастыря, затерянного где-нибудь в глухих северных лесах. И тут мы подходим к важному моменту исследования, когда все наши знания, представления и даже догадки суммируются в реконструкции на бумаге.

Разумеется, графическое изображение — не фотография, это скорее гипотетический портрет, в одних деталях которого мы уверены вполне, в других сомневаемся, но, как справедливо писал Ю. П. Спегальский, «предположения и допущения в такой работе неизбежны… Попытка обойтись без гипотез привела бы не к объективности, а, наоборот, к явному искажению фактов… Значение гипотезы нельзя не только отрицать, но и не в меру ограничивать — она должна получать место и в решении широких вопросов, и при реконструкции отдельных зданий».

Сегодня мы еще далеки от того, чтобы с достаточной полнотой представить картину развития народного зодчества даже в позднем средневековье, не говоря уже о раннем. История деревянной архитектуры, если она будет написана, непременно явится итогом общего труда архитекторов, археологов, историков, этнографов, искусствоведов.

Продолжая мысль И. Э. Грабаря, можно сказать, что задача современных исследователей — завершив изучение того, что осталось от деревянной архитектуры, начать собирание и систематизацию письменного, а также изобразительного материала. Цель же этой книги — показать на нескольких примерах результаты сопоставления разнородных источников: актов, чертежей, икон XVII—XVIII вв., фотографий начала нашего столетия, материалов натурного изучения сохранившихся построек. Это лишь отдельные страницы истории деревянного зодчества, рассказывающие о давно и недавно исчезнувших памятниках. Подобные им составляли некогда лицо северной Руси, ибо каменные храмы и палаты, хотя и строились в XVI—XVII вв. чаше, чем прежде, но на Севере все же были редкостью.

Читатели узнают о крестьянских и посадских дворах Тихвинского посада, о богатых хоромах Вологды и Олоица, о храмах на берегах Северной Двины и Минцы (в бассейне Мологи), о формировании ансамблей Введенского погоста на Устье — притоке Ваги н Александро-Ошевеиского монастыря неподалеку от Каргополя, наконец, о строительстве «города» в Олонце — одной из самых значительных деревянных крепостей на Севере в XVII в. Здесь пойдет речь также и о плотничьих артелях, их повседневной работе н инструментах, о секретах мастерства.

Мы специально приводим много старинных документов, чтобы читатель смог сам «услышать» язык ушедшей эпохи и сам увидеть, каким образом интерпретируется их текст, не всегда и не во всем до конца понятный теперь даже исследователю.

«Рубить… добро и стройно» — записали плотники в одной из своих порядных. В этом обязательстве — вся суть народного зодчества, воплотившего в себе и человечность, и высокое мастерство, и извечное стремление людей к гармонии — к стройности, как сказали бы в старину.

Мильчик М. И., Ушаков Ю. С. — Деревянная архитектура русского Севера. Страницы истории

Деревянная архитектура — Википедия

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Деревянная архитектура — разновидность архитектуры, связанная с использованием дерева (в отличие от архитектуры каменной, где используют каменные глыбы, кирпич, бетон и т. п.). В условиях окружения поселений могучими лесными массивами дерево являлось наиболее доступным и распространённым строительным материалом^[1]. В искусстве и архитектуре некоторых стран на протяжении веков имела преобладающую роль.

Типы традиционных строений в Европе (на англ.)

Россия[править | править код]

Изба из деревни Каменево Камешковского района. Музей деревянного зодчества и крестьянского быта. Суздаль, Россия.

Истоки русской деревянной архитектуры восходят к народному зодчеству славянских племён^[1]. О древне-русском деревянном зодчестве возможно говорить лишь в форме догадок и предположений, поскольку не сохранились памятники тех времён или точное их описание^[2]. Недолговечность и горючесть строительного материала не позволили сохранить ни одной деревянной постройки, срубленной ранее XVI века^[1]. Иван Егорович Забелин предпринял первую попытку реставрации типа древне-русских деревянных построек, считая, что с течением времени и изменением образа жизни они изменялись в частностях, а не в общих чертах. Оставался неизменным основной тип, ядро постройки, а излюбленные архитектурные формы воспроизводились столетиями, дополняясь новыми более искусными сочетаниями^[2].

Дерево оставалось основным строительным материалом на Руси до конца XVII века. Наивысшее развитие конструктивных и художественных форм русское деревянное зодчество достигает в XV — XVIII веках^[1]. При реставрации деревянных храмов Каргополья и Нижне-Новгородского районов поражает отсутствие засечек от топора на брёвнах. Отсутствие засечек, безусловно, сказалось и на сохранности этих строений. Именно благодаря такому стилю работы, при котором плотник точно рассчитывал силу удара и подкрутку топора, приводивших в сумме к тому, что топор не останавливался в древесине, а срезав щепу, легко отскакивал вверх.

Начиная с XVIII века дерево постепенно вытесняют новые материалы, имеющие техническое превосходство: огнестойкости, устойчивости к гниению и грибку, в более позднее время и по теплоизолирующей способности. Древесина стала рассматриваться как материал, к которому приходится прибегать, только если нет возможности обратиться к более дорогому.

Всплеск интереса к деревянному зодчеству вырос на волне увлечением историческим направлением псевдорусского стиля в XIX — начале XX веков. Частыми заказчиками деревянной застройки в русском стиле были купцы (особенно старообрядцы). Таким образом, крестьянская деревянная архитектура, придя в город, становится всенародной и всесословной. Эклектичность в деревянных жилых домах проявлялась в сочетании стилевой профессиональной архитектуры и народной традиции^[3].

Россия:

Другие страны:

Новый виток деревянного зодчества имеет свои особенности: топор и ручная пила всё меньше используются на стройплощадке, вместо них сейчас чаще можно заметить бензопилу и кран.

В России существует кафедра древесиноведения и деревообработки в Московском Государственном Университете Леса (Мытищинский филиал МГТУ им. Баумана) — единственное высшее учебное заведение, где преподаётся деревянное зодчество^{[источник не указан 410 дней]}.

• Красовский М. В. Курс истории русской архитектуры. Часть I. Деревянное зодчество. — Петроград : Товарищество Р. Голике и А. Вильборг, 1916. — 408 с. Переиздание: Красовский М. В. Энциклопедия русской архитектуры : Деревянное зодчество. — СПб. : Сатисъ Держава, 2005. — 384 с.
• Мильчик М. И., Ушаков Ю. С. Деревянная архитектура Русского Севера: Страницы истории. — Л.: Стройиздат, 1981 . — 128 с.
• Шинаев С. Я. Деревянное зодчество. Толковый словарь терминов и понятий. — М.: Спецпроектреставрация, 1992 .

Основные типы русского деревянного храма

Основные типы русского деревянного храма
(на правах энциклопедии)

Эта работа выполнена в несколько непривычном для меня плане, здесь представлены в основном только цитаты.
Получилось своего рода «энциклопедическое» исследование, где подобраны выдержки из трудов русских и советских исследователей, историков и архитекторов. Трудов по истории Русского деревянного зодчества.

Дерево, издавна бывшее у славянских народов наиболее распространенным строительным материалом, широко применялось в русской архитектуре. Деревянные здания возводились быстрее, могли строиться летом и в холодное время года и были суше и теплее каменных. Однако вследствие недолговечности дерева как строительного материала и отсутствия сохранившихся памятников мы не можем достаточно точно восстановить облик исчезнувших деревянных зданий древнейших периодов русского зодчества.
Только начиная с XV – XVI вв., мы имеем возможность дополнить историю развития русской каменной архитектуры характеристикой современного ей деревянного зодчества. Эта характеристика в основных чертах соответствует и деревянной архитектуре более ранних периодов, так как в деревянных постройках XVI в. мы встречаемся с пережитками очень отдаленного времени.
Деревянная архитектура была самой распространенной на Руси: из дерева строились храмы, крепости, княжеские и боярские хоромы, дома горожан, крестьянские избы, хозяйственные постройки. В деревянной архитектуре вырабатывались приемы композиции зданий, отвечавшие быту и художественным вкусам русского народа, нередко затем переносившиеся и в каменную архитектуру.
  (История русской архитектуры: Академия архитектуры СССР, Институт истории и теории архитектуры, М., 1956)

Наши плотники, сооружая деревянные церкви, приспосабливали для них те конструктивные и художественные приемы, которые им были уже хорошо знакомы, а те немногие, которых не хватало в их запасе, им пришлось изобретать самим. Заимствовать было неоткуда потому, что в области плотничьего искусства русские, конечно, стояли впереди византийцев, строивших почти исключительно из камня и кирпича.
  (Красовский М. В. Курс истории русской архитектуры. Ч. 1: Деревянное зодчество. ПГ., 1916)

Главные типы великорусского деревянного храма:
1 — Клетские храмы,
2 — Шатровые храмы,
3 — «Кубоватые» храмы,
4 — Ярусные храмы,
5 — Многоглавые храмы.
  (Горностаев Ф., Грабарь И. Э. Деревянное зодчество русского севера // Грабарь И. Э. История русского искусства. Т. 1, М., 1910)

Примеры основных типов русского деревянного храма

А теперь более подробно об этих пяти типах зданий, с рассказом о них и фотографиями.

1. Клетская церковь
Деревянный храм с прямоугольным срубом в основе композиции и простейшим вариантом покрытия.
    (Плужников В. И. Термины Российского архитектурного наследия. Словарь-глоссарий. М., 1995)

Храмы, рубленые «клетски», разбросаны по всей Великороссии, но чаще всего они встречаются в центральных губерниях, не обильных, подобно Северу, лесом. По своему плановому приему и сходству с избой, храмы эти невелики размером и не требуют больших денежных затрат на свое сооружение. Простейший и, вероятно, древнейший вид храма состоял из одной центральной большой клети с двумя меньшими прирубами с востока и запада, стоявшими прямо на земле, или, по-народному, «на пошве». Перекрытая кровлями на два ската, по подъему совершенно сходными с обычным подъемом кровель жилищ, и осененная крестом, эта постройка вполне удовлетворяла своему назначению со стороны чисто литургической, но слишком мало отличалась своей внешностью от обыкновенного жилья.
(Горностаев Ф., Грабарь И. Э. Деревянное зодчество русского севера // Грабарь И. Э. История русского искусства. Т. 1, М., 1910)

Церковь воскрешения Лазаря, музей-заповедник Кижи. Фото: А.Липилин

Клетские церкви наиболее близки к жилым домам или даже амбарам – клеть с двускатной кровлей, главка с крестом и небольшая трапезная. Все предельно просто и незатейливо. И в этом их главное очарование. В плане это клеть размером 3х3 метра с двумя прирубами, алтарным с восточной стороны и трапезной с запада. Фундамент из небольших валунов. Сооружение очень напоминает простую избу.

2. Деревянный шатровый храм
Шатровый храм значительно отличается от клетских и своей высотой, и своим сильно подчеркнутым стремлением вверх. Изумительно, как красива, до чего проста и рациональна и как обдуманна эта глубоко национальная форма храма. Сохраняя традиционные три части — алтарь, главное помещение и трапезу, планы шатровых храмов имеют одно существенное отличие — главная часть храма образует восьмиугольник. Преимущество такой формы перед четырехгранником заключается, прежде всего, в возможности значительно увеличить вместимость храма при употреблении бревен даже гораздо меньшей длины, нежели те, которые нужны для четырехгранника.
Но самое важное преимущество шатровых церквей заключается в их центральном приеме, позволяющем придавать храму крестообразный вид, непринужденно окружать его приделами, трапезными, галереями, и придавать бочками и кокошниками всему этому необыкновенно живописный и грандиозный вид.
    (Горностаев Ф., Грабарь И. Э. Деревянное зодчество русского севера // Грабарь И. Э. История русского искусства. Т. 1, М., 1910)

Несмотря на то, что высота шатровых храмов была обыкновенно очень велика, иногда прямо-таки колоссальна, их внутренняя высота была всегда очень незначительна. Делалось это с целью удержания в церкви тепла, так как при открытых изнутри шатрах теплый воздух поднимался бы к их вершинам, а нагреть всю массу было бы очень затруднительно.
    (Красовский М. В. Курс истории русской архитектуры. Ч. 1: Деревянное зодчество. ПГ., 1916)

Георгиевская церковь, музей Малые Карелы. Фото: А.Липилин.
Шатровые церкви очень эффектны. Уже из названия видно, что главной отличительной чертой в них является высокая башня с шатровым завершением. Шатровых церквей сохранилось много, и в них можно найти самые разнообразные приемы объемно-планировочного решения.

3. Деревянный кубоватый храм
Трудно сказать, что вызвало появление того особого покрытия четырехгранного храма, которому присвоено название «куба». «Кубоватые» храмы встречаются, главным образом, в Онежском крае и древнейшие из них не восходят дальше половины XVII века. Одной из причин, повлиявших на возникновение этой формы, было отчасти и известное запрещение строить шатровые храмы. Отказаться окончательно и навсегда от шатра, слишком заветного и дорогого для северянина, строители были не в силах, и с половины XVII века заметно лихорадочное искание новых форм, так или иначе напоминающих и заменяющих шатер. Уже и бочечно-шатровые формы были заметной уступкой упорному давлению, шедшему из Москвы, но все же шатер был до известной степени спасен ценою пятиглавия. И народ полюбил этот новый храмовый тип, так как и шатер был цел, и бочки давно уже были ему близки и дороги.
Установка на кубе пяти глав не представляет никаких затруднений и притом легко исполнима согласно установившемуся порядку, т.е. по углам храма. Удобство применения к кубу пятиглавия способствовало дальнейшему развитию этого приема.
(Горностаев Ф., Грабарь И. Э. Деревянное зодчество русского севера // Грабарь И. Э. История русского искусства. Т. 1, М., 1910)

Куб — кубоватый, или кубастый, верх; четырехгранное покрытие четвериков, напоминающее по форме массивную луковичную главу
   (Ополовников А. В., Островский Г. С. Русь деревянная. Образы русского деревянного зодчества. М., 1981)

Петропавловская церковь в поморском селе Вирма.  Фото: Н.Телегин

Церковь Вознесения в музее Малые Карелы. Фото: А. Липилин

4. Деревянный ярусный храм
Название «четверик на четверике», присвоенное храмам, рубленным в несколько ярусов, совсем не означает, что ярусы все четырехугольны. В старинных актах тот же плотничий термин применяется и в тех случаях, когда на четверике стоит один или несколько восьмериков, или даже совсем нет четвериков, а одни лишь восьмерики. Под ним скрывается понятие о двух или нескольких клетях, поставленных одна на другую, причем каждая верхняя несколько меньше по ширине, нежели находящаяся под нею.
(Горностаев Ф., Грабарь И. Э. Деревянное зодчество русского севера // Грабарь И. Э. История русского искусства. Т. 1, М., 1910)

Музей деревянного зодчества Костромская слобода
Церковь  Илии Пророка из села Верхний Берёзовец под Солигаличем, датированная рубежом XVII-XVIII вв. Фото: Кирилл Моисеев

Преображенская церковь, построенная в 1756 году и привезенная сюда из с. Козлятьево  Кольчугинского района Владимирской области.
Музей деревянного зодчества в Суздале. Фото: Владимир-Дар

5. Деревянный многоглавый храм
Уже пятиглавие являлось известным подходом к многоглавию.
На первый взгляд, в Кижском храме поражает необычайность, почти фантастичность этого многоглавия, дающего какую-то хаотическую группу глав и бочек, перемежающихся и чередующихся друг с другом. Затем останавливает затейливость прячущихся в бочках глав. Только ритмичность последних наталкивает на мысль, что здесь есть система и план и притом план исключительный и небывалый.
При кажущейся хаотичности – все ясно, здраво и логично. Зодчий, создавший это подлинно «дивное диво», может быть назван глубоким знатоком своего искусства и вместе сыном своего времени, не чуждавшимся и новых для него форм «четверика на четверике» .
Смело и бодро слиты в нем в одно непринужденное художественное целое и новшество современной ему эпохи, и богатое наследие созданных народом форм
(Горностаев Ф., Грабарь И. Э. Деревянное зодчество русского севера // Грабарь И. Э. История русского искусства. Т. 1, М., 1910)

Но самое удивительное — в другом. Сложность композиции многоглавых церквей лишь кажущаяся. На основе немногих плановых типов (прямоугольный сруб с прирубами, восьмерик с двумя или четырьмя прирубами и изредка крещатый сруб, усложняя и дополняя их приделами, галереями и трапезными, поднимая здания на высокие подклеты и видоизменяя формы покрытий, русские зодчие достигли исключительного разнообразия в объеме и силуэте деревянных церквей.
(Ополовников А. В. Русское деревянное зодчество. М., 1986)

Ансамбль в Кижах. Преображенская церковь (летняя) и Покровская церковь (зимняя). Фото: А. Липилин

Преображенская церковь в Кижах. Апофеоз русского деревянного зодчества, поражающий своим великолепием. Фото: А. Липилин
Двадцатидвухглавая Преображенская церковь в Кижах – самый известный и самый популярный памятник деревянного зодчества, ставший его символом. Это своего рода олицетворение всех красот древнерусского деревянного храма.
………………………………….………………………………….………………………..

Это своего рода «энциклопедическое» исследование, где подобраны выдержки из трудов русских и советских  архитекторов по истории русского деревянного зодчества.
Работа состоит из цитат, привлеченных из известнейших научных трудов наших исследователей. Начиная от И.Э.Грабаря и до нашего современника  А.В.Ополовникова. То есть от начала ХХ века и до его конца. Точнее – до конца советского периода нашей истории, когда фактически закончились планомерные и масштабные работы по исследованию и реставрации деревянной архитектуры. Конечно – работы продолжаются и в наши дни, но уже совсем в других, более скромных масштабах.
Типы храмов создавались на протяжении многих веков, от самых простых – клетского типа, до сложных многоглавых сооружений. И выработанные годами приемы плотницкого искусства создали неповторимые и уникальные здания.

Все фотографии привлечены только из статей, опубликованных в Журнале  «Архитектурный стиль».

Литература:
1. Горностаев Ф., Грабарь И. Э. Деревянное зодчество русского севера // Грабарь И. Э. История русского искусства. Т. 1, М., 1910
2. Красовский М. В. Курс истории русской архитектуры. Ч. 1: Деревянное зодчество. ПГ., 1916
3. История русской архитектуры: Академия архитектуры СССР, Институт истории и теории архитектуры, М., 1956
4. Ополовников А. В., Островский Г. С. Русь деревянная. Образы русского деревянного зодчества. М., 1981
5. Ополовников А. В. Русское деревянное зодчество. М., 1986

…………………………………………………………………………………..
P.S.  Статья подготовлена специально для Журнала «Архитектурный стиль».
Если в нашем журнале появятся новые фотографии по данной теме — просьба информировать об этом и присылать ссылки.  Дополнительные фотографии будут включены в это исследование.

Русское деревянное зодчество — Славянская культура

Издревле главными строительными материалами для русских зодчих были дерево и глина, благо что и того и другого было в избытке. Глиняные кирпичи, по свидетельству историков, получили на Руси распространение начиная с середины X века, а дерево в качестве основного строительного материала использовалось с незапамятных времен. Именно деревянная архитектура стала основой особенного стиля русского средневекового зодчества, которое подразумевает оптимальное сочетание красоты и функциональности построек… 

Главным, и часто единственным, орудием строителя долгие века оставался топор. Дело в том, что пила при работе рвет древесные волокна, оставляя их открытыми для воды. Топор же, сминая волокна, как бы запечатывает торцы бревен. Недаром, до сих пор говорят: «срубить избу». Поэтому пилы применялись исключительно в столярном деле….

Если обратиться к истории русского деревянного зодчества, то самым большим и уникальным заповедником народного творчества является Русский Север. В Архангельской губернии сохранившихся деревянных построек больше, чем где бы то ни было в России. Осмотреть все эти памятники физически невозможно, поэтому в свое время часть из них была перенесена в один из самых знаменитых архитектурных музеев России в деревушке Малые Корелы, что находится неподалеку от Архангельска.

В Малых Корелах воссозданы несколько жилых комплексов различных районов — Каргопольско-Онежского, Мезенского, Пинежского и Северо-Двинского, при этом все строения группируются по «географическому» признаку, как бы создавая в комплексе уменьшенную модель всего русского Севера.

Еще один непревзойденный по красоте архитектурный ансамбль расположен неподалеку от деревни Кижи. По концентрации объектов наследия Кижский историко-культурный и природный комплекс является уникальной исторической территорией, не знающей себе равных на Европейском Севере России.

Вместе с архитектурными памятниками, сохранившимися в неизменном виде с момента строительства или вывезенными из других районов и воссозданных на территории заповедника, кижское музейное собрание иллюстрирует основные аспекты традиционной культуры коренных народов Карелии: карелов, вепсов, русских.

Прекрасный материал для изучения основных направлений средневекового деревянного зодчества дает Кострома. Город возник в Среднем Поволжье, то есть в местности исключительно богатой лесами, что и определило характер застройки. Надо сказать, что каменное строительство до самого конца XVII века в Костроме было явлением крайне редким — даже дома богатейших дворян и купцов и дом матери царя Михаила Романова — Марфы, были деревянными. Восстановить образ древних деревянных храмов Костромы можно по памятникам архитектуры, сохранившимся в музее деревянного зодчества и на территории Костромской области.

Исключительно богат архитектурными памятниками старинный русский город Суздаль. Живописно и равномерно расположенные по всей территории города, они образуют редкий по красоте и целостности архитектурный ансамбль. Стиль, избранный древними зодчими, придает очарование древнему городу, чья история исчисляется почти тысячелетиями.

Вашему вниманию предлагается уникальный альбом фотографий, объединяющий воедино красоту и неповторимость ансамблей русского деревянного зодчества Малых Корел и Кижей, Суздаля и Костромы. Мы надеемся, что альбом подарит немало приятных впечатлений, и что Вы по достоинству оцените мастерство и инженерную смелость древних зодчих.

Архитектурный ансамбль Спасо-Кижского погоста. 17 век. Поначалу этот музей возник на небольшом почти пустынном острове Кижи на Онежском озере. А когда-то здесь было большое поселение именуемое в Новгородских писцовых книгах «Спасский Кижский погост»

Церковь Воскресения. 1776 год. Суздаль. Музей деревянного зодчества.

Часовня Михаила Архангела. 17-18 века.

Часовня Успения Богородицы. 18 век. Старинное кижское строение уже в течении 3 веков стоит на берегу Онежского озера. Как и раньше часовня служит ориентиром для рыбаков.

Вознесенская кубоватая церковь. 1669 год. Село Кушерека Онежского района. На побережье Белого моря тип кубоватого храма был широко распространен. Кубом называют сложную форму покрытия, напоминающую четырехгранную луковицу. Отличительная особенность северных кубоватых церквей – их красота, изящество, гармония.

Часовня Трех Светителей. 17 век. Деревня Кавгора. На самом высоком холме в Кондопожском районе Карелии когда-то находилась деревня Кавгора. Здесь, окруженная кольцом валунов высилась часовня Трех Святителей – Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова

Дом Сергеевой из деревни Липовицы. Конец 19 начало 20 века. Типичный заонежский дом построенный на рубеже веков, в котором старинные конструктивные приемы сочетаются с новыми тенденциями деревянного зодчества. Прекрасный образец народного строительного искусства.

Часовня Богоматери всех Скорбящих Радости. 18 век. Деревня Еглово. Традиционное заонежское строение. История его создания во многом не ясна. До 1882 года в документах Кижского прихода часовня не упоминается. Возможно в конце 19 века её перевезли сюда из другого места, дополнив тесом и кровельным железом.

Дом Ошевнева – фрагмент веранды. 1876 год. Деревня Ошевнево. Один из наиболее распространенных в заонежье домов-комплексов получивших название «кошель». Под одной крышей объединены избы, кладовые, сараи, скотные дворы с хлевами и сеновалы. Нарядная часть дома выходившая на озеро отводилась под жилье.

Дом Сергина. 1884 год. Деревня Мунозеро. В родной деревне дом стоял на единственной улице протянувшейся вдоль озера и выделялся среди других домов своими громадными размерами и богатым декоративным убранством. В Заонежье такие дома не были редкостью.

Часовня Петра и Павла. 17-18 века. Деревня Насоновщина. Часовня стоит на открытом ровном пространстве. К ней в летний день на часовенный праздник съезжалась вся Кижская волость. Гостей принимали жители деревни Волкостров, или, точнее – куста деревень: Насоновщины, Посада, Шлямино… Часовня была центром и украшением Волкострова.

Часовня Знамения Богородицы (фрагмент). 18 век. Деревня Корба. В деревне Корба расположенной в глубине небольшого залива, на мысу вдающемся в озеро, стоит часовня Знамения Богородицы. В 19 веке строение было обшито тёсом и покрыто кровельным железом. В 1962 после реставрации часовня приобрела прежний облик.

Церковь Спаса из села Фоминское. 18 век. Кострома. Самая интересная клетская церковь начала 18 века из села Фоминское Костромского района

Кижский погост. 17 век. Само слово «погост» говорит о значительности поселения. Так в старину называли не только крупную административно-территориальную единицу, состоявшую из нескольких волостей со множеством сел, деревень, выставок и починков, но и её главное поселение, служившее административным центром.

Колокольня. 19 век. Деревня Иваново. 

Церковь Преображения из села Спас-Вежи на территории Ипатьевского монастыря. Кострома. Судя по писцовым книгам церковь построена в 1628 году. Это самая большая из сохранившихся до нашего времени клетских церквей.

Церковь Собора Богоматери из села Холм. 16 век. Кострома. Согласно некоторым древним письменным источникам была построена в 1552 году. Самый старый дошедший до наших дней памятник деревянного зодчества Костромской области. Церковь дошла до нас в перестроенном виде, изменения коснулись верхней венчающей части здания и частично его основания.

Кижи. 17 век. Тысячи людей спешат сюда, на остров Кижи, чтобы увидеть «восьмое чудо света» сотворенное простыми крестьянами. Сейчас здесь музей-заповедник народного деревянного зодчества.

Церковь Спаса из села Фоминское. Шатровый купол и колокольня. 18 век. Кострома.

Церковь Спаса из села Фоминское. Фрагмент. 18 век . Кострома.

Музей деревянного зодчества в Костроме. Ни одной древней деревянной постройки в самой Костроме не сохранилось, но представить облик древних деревянных храмов города можно по памятникам деревянной архитектуры, сохранившимся на территории Костромской области. Лучшие из этих памятников с 1958 года перевозятся в Кострому, в музей деревянного зодчества.

Фрагмент деревенского дома. Музей деревянного зодчества. Костроме

Церковь Иоанна Богослова на реке Ишни. 1687-1689 год. Ростов. Ярославская область. Ни об одном памятнике на Ростовской земле не сложено столько легенд сколько об этой небольшой рубленной церкви. Самая поэтичная из них говорит, что церковь не строили, она сама приплыла из Ростовского озера по реке Ишни в готовом виде и встала. Где стоит сейчас.

Церковь Спаса из села Фоминское. 18 век. Кострома. 

Колодец с воротом. Деревня Боросвиль

Спасо-Преображенская церковь – фрагмент. 18 век . Суздаль, музей деревянного зодчества. Единственный инструмент которым пользовались крестьяне, был топор. Им не только рубили деревья, но выполняли самую затейливую мелкую резьбу. Не зря раньше говорили, что крестьянин топором может даже часы починить.

Церковь Воскресения. 1776 год. Суздаль, музей деревянного зодчества.

Церковь Покрова Божьей Матери. 17 век. Кижи. Покровская церковь – один из лучших памятников народного деревянного зодчества Русского Севера – прочно вошла в архитектурный ансамбль погоста.

Церковь Николы из села Глотово. 1766 год. Суздальский кремль. Привезена в Суздаль в 1960 году как первый экспонат будущего Музея деревянного зодчества. Является произведением народного плотницкого искусства – срублена топором с приминением деревянных гвоздей. Венцы брёвен соединены «в обло» (с остатком). Скромная клетская церковь обычно служила зимней (тёплой) в паре с более обширным и нарядным холодным (летним) храмом.

Ветряная мельница. 19 век. Кострома, Музей деревянного зодчества.

Воскресенская церковь. 1776 год. Суздаль, Музей деревянного зодчества. 

Суздальский Музей деревянного зодчества

Преображенская церковь из села Спас-Вежи. Ипатьевский монастырь. Кострома.

Деревянный мост. Костромской Музей деревянного зодчества.

Церковь Воскресения. 1776 год. Суздальский Музей деревянного зодчества.

Церковь Воскресения. 1776 год. Суздальский Музей деревянного зодчества.

Ветряная мельница. Суздальский Музей деревянного зодчества.

Спасо-Преображенский храм. Кижи.

Похожие статьи:

История → Русь Рюрика. Никакого союза ильменских словен и поволжской мери не было

Фотографии → Неземная красота русских городов

История → Об Острове Буяне!

Русское зодчество → Памятники деревянного зодчества

История → Русские и украинцы — один народ?

Рейтинг

последние 5

Русское деревянное зодчество. Храмы » Перуница

Недаром говорят, что архитектура — это душа народа, воплощенная в камне. К Руси это относится лишь с некоторой поправкой. Русь долгие годы была страной деревянной, и ее архитектура, языческие молельни, крепости, терема, избы строились из дерева. В дереве русский человек, прежде всего как и народы, жившие рядом с восточными славянами, выражал свое восприятие строительной красоты, чувство пропорций, слияние архитектурных сооружений с окружающей природой.
Церковь Преображения Господня (1714 г.) Остров Кижи.
Высота церкви — 37 метров. Церковь построена в традициях русского плотничьего ремесла — без гвоздей (за исключением «чешуек» на лемехах куполов -там они «прихвачены» маленькими гвоздями). По своему типу храм — «летний», зимой в нём службу не проводят. Преображенская церковь представляет тип восьмериковых ярусных церквей. Основой композиции сооружения является восьмигранный сруб — «восьмерик» — с четырьмя двухступенчатыми прирубами, расположенными по сторонам света. Алтарный восточный прируб имеет в плане форму пятиугольника. С запада к основному срубу примыкает невысокий сруб трапезной (нартекса). На нижний восьмерик последовательно поставлены еще два восьмигранных сруба меньших размеров. Церковь увенчана 22 главами, размещенными ярусами на кровлях прирубов и восьмериков, имеющих криволинейную форму типа «бочки». Форма и размеры глав меняются по ярусам, что придает своеобразный ритмический рисунок облику церкви. Трапезная перекрыта трехскатной крышей. Вход в церковь выполнен в форме двухвсходного крытого крыльца на консолях.Материал рубки — сосна. Кровли трапезной, крыльца и полиц выполнены из сосновой и еловой доски по бересте. В скрытых конструкциях главок встречаются отдельные элементы (жердевые стойки) из березы. Лемех осиновый.
Покровская церковь (1764 г.) О. Кижи.
Дополняет Преображенскую, вторит ей, отвечает своеобразным архитектурным эхом.Восемь главок Покровской церкви окружают девятую, центральную. Купола этого храма отличаются выразительностью, утонченными пропорциями .Украшена Покровская церковь весьма скупо. Зубчатый резной фронтонный пояс, вносящий «в монументальное сооружение ноту теплоты и чисто русской любви к узорчатой нарядности» (А.В.Ополовников) – один из немногих декоративных элементов этого храма.
Часовня в честь Трех Святителей. О. Кижи.
Часовня стоит на высоком подклете. Состоит из двух поставленных впритык срубов, в плане имеющих прямоугольную форму. Восточный сруб (собственно часовня) покрыт двухскатной крышей, увенчанной крестом. Западный сруб более широкий и высокий, над его центральной частью возвышается колокольня типа “восьмерик на четверике”, завершающаяся высоким шатром с главкой и крестом. С запада, перед главным входом, устроена галерея на консолях, на которую ведет лестница из двух маршей. Все кровли постройки выполнены из “красного” теса с окончаниями в виде пик. Особый образ часовни — “башни” выделяет эту постройку из ряда традиционных часовен Карелии.
Колокольня Кижского погоста. 1863 г.
Композиция колокольни решена по традиционной схеме — ‘четверик на восьмерике’, с высоким, в две трети высоты сруба, четвериком. Над восьмериком устроена звонница с девятью столбами, поддерживающими шатер, увенчанный лемеховой главкой с крестом. Наружные двери филенчатые. Сруб рублен ‘в лапу’ сразу под обшивку. Дощатая обшивка устроена по каркасу из бруса. Кровли перекрыты дороженным тесом в два слоя. Концы тесин полиц имеют пикообразную форму. Фундамент бутовый на известковом растворе. Материал: сосна, ель. Лемех осиновый.

Церковь в селе Упе Архангельской области.

Успенский собор в Кеми. 1711 г.

Сельская деревянная церковь Богоявления (1787 год)

Церковь святых Новомучеников и Исповедников.с. Преображенское.

Храм Святителя Николая. Москва

Храм Николая Святителя у Соломенной сторожки

Храм святителя Иннокентия 2001 г.

Силуэт деревянной церкви

Божий храм о трех маковках. Монастырская надвратная башня с вышкой и всходами на гульбище

Надвратная церковь над проездом к Святому Озеру

Деревянный Кремль

Шатровый пятиглавый храм. «Поставлено торговым человеком Московским»

Девятиглавая шатровая церковь

Источник:
http://www.liveinternet.ru/users/2571390/post75542402/

Русское деревянное зодчество

Сохранение культурного наследия — одна из важных задач человечества. На территории России, подвергающейся в XX в. грандиозным потрясениям, эта задача стояла и стоит особенно остро — не только вороги, но и невежество, и недомыслие стоящих у власти поставили бытие самих памятников под угрозу утраты.

В лесной зоне Европейской территории России осталось множество заброшенных храмов, часовен, колоколен, да и за Уралом, в Сибири, сохранились уникальные объекты деревянного зодчества. Долгое время трудности пути закрывали к ним доступ, позволяя им медленно стареть и дряхлеть.

Но не только время разрушало памятники деревянного зодчества, но и удары молний поджигали горделиво возвышающиеся над окружающим ландшафтом колокольни, огромные избы со взвозами. Беззащитны были они и от бродяг, находивших временный приют под их крышами, а позже, и от туристов, забывших погасить костер или недокуренную сигарету.

 

 

Памятники деревянного зодчества — весьма хрупкая часть историко-культурного наследия. Только полный список утрат — своеобразный мартиролог, включает сотни памятников. Все эти культовые постройки создавались в XVII-XVIII вв. и их можно, вероятно, отнести к своеобразному «русскому барокко», так представляется автору. Менее полутора веков понадобилось для расцвета этого вида построек. Затем каменное зодчество вытеснило дерево как строительный материал при сооружении храмов.

Другая часть памятников перевезена под музейную охрану, в музеи под открытым небом, наиболее известные из которых — Кижи и Малые Корелы. Десятки музеев деревянного зодчества возникли на территории Российской Федерации. Объекты деревянного зодчества были тщательно изучены на местах, разобраны по бревнышку с пометами их исконного местоположения, заменены в случаях надобности схожим материалом и вновь собраны на территориях музеев, занимающих площади в десятки и даже сотни гектаров.

 

 

 

 

Безусловно, они при этом потеряли связь с окружающим их некогда ландшафтом, рукотворным украшением которого они были. Но зато их сохранили от воздействия стихии и не менее опасных деяний людей, не ведающих, что творят. Остановимся на изначальном расположении объектов деревянного зодчества, памятуя, что из всех видов художественного творчества, архитектура — есть наиболее материальный, наиболее тесно связанный с данной житейской обстановкой элемент культурного ландшафта.

Зодчество находится в самой сильной зависимости от местных условий, например, климата, рельефа, растительности, наличных строительных материалов, привычек и потребностей населения. Крестьянин, приспосабливая к местным условиям устройство своей деревенской избы, конечно вовсе не думал о том, что создает особый национальный тип постройки. А между тем, и не без основания, многие исследователи считают такие избы за прототип русского национального зодчества.

Освоение территорий северо-запада, севера и Сибири славянами заняло более тысячи лет. Было множество препятствий: дебри лесной таежной зоны, заболоченность грандиозных пространств. Обустраиваться возможно было по берегам рек, около многочисленных озер.

Возникновение древнего Новгорода и колонизационная политика его правителей привела к освоению и практически бескровному присоединению севера и северо-востока Русской равнины вплоть до Урала. Угро-финские племена легко вошли в более молодой славянский этнос. Продвижение славян за Урал было остановлено более чем на три века монгольским нашествием. Но и позже, в XVI-XVII вв., освоение сибирских просторов шло по рекам. Но не деревни и городки вставали на путях землепроходцев, а крепости-остроги, в которых теснились дома служивых людей, воевод и торговцев.

Эволюция деревянных построек великолепно прослеживается в крупных музеях деревянного зодчества под открытым небом, прежде всего в Кижах и Малых Корелах, где представлены десятки разнообразных сооружений. Древняя Русь, хотя и имела немало городов, но основа ее была деревня. Именно в ней сформировались строительно-архитектурные особенности деревянного зодчества, начиная от архитектурно-планировочных решений и до выбора стандартов — модулей при сооружении разных видов построек.

Деревни тяготели к речным долинам и на севере европейской России были пространственно, в архитектурном отношении, связаны друг с другом и с окружающим ландшафтом. В организации жилища и хозяйственных служб была создана система для защиты человека и домашних животных от неблагоприятных природных условий — влаги и холода.

Остановимся на принципах построения жилых и хозяйственных построек. Первый — компактность сооружений, для того, чтобы терять как можно меньше тепла в суровых климатических условиях. Здесь использован принцип живой природы — минимальное отношение поверхности тела к объему, так как тепло теряется через поверхность. Поколения мастеров-плотников искали и нашли способы их соотношения, приближающие рукотворные сооружения к природному оптимуму.

 

 

Второй — дом ставился на высоком подклете, который отделял жилую часть от поверхности земли воздушной подушкой, своеобразным теплоизолятором, и одновременно воздух изолировал жилье от влаги, идущей от земли. Бревна разделялись берестяными и моховыми прокладками. Влага почти не поступала в сруб, чему способствовали различные приемы обработки бревен. Плотничали только топором (в перерубленное бревно вода не пойдет), ударами топора забиты древесные сосуды и поры. Пила не давала нужного эффекта, распиленное бревно втягивало воду, подобно сухому грибу. Часто сруб ставился на валуны. На севере их хватало с лихвой — память о ледниках, покрывавших в прошлом северо-запад и север России.

В-третьих, козырек крыши выносился до полутора метров над стенами, он служил защитой от атмосферных осадков.

В-четвертых, все хозяйственные постройки собирались под одну крышу. С помощью разнообразных переходов можно было легко пройти из избы в хлев, в амбар, в подсобные помещения. Возник особый весьма ценный тип жилого комплекса — «дом-двор», представленный на русском севере многочисленными разновидностями.

Но, какая деревня и какое хозяйство обходились без гумна, амбаров, овинов, сараев, бань, ледников и многих других построек? Были и общественные инженерные постройки — мосты, ветряные и водяные мельницы. Пожалуй, наиболее разнообразны были ветряные мельницы, их типы и размеры значительно различаются. Они всегда ставились на наиболее возвышенном, продуваемом месте — вершине холма, на речном высоком мысе — крутояре, где ветру было где разгуляться. И.Э. Грабарь отмечает различия ветряков по реке Онеге и Подвинью: первые — короче и приземистее, вторые — выше и стройнее, что связано с особенностями ветрового режима. Но и те, и другие ставились на господствующих высотах около сел и деревень и, махая своими крыльями-лопастями, издали привлекали путников.

 

 

Дом или, шире говоря, жилище, работал как фильтр по отношению к окружающей среде: обогревал зимой, сохранял прохладу в знойные дни лета, не допускал ни сырости, ни духоты. Конструкция дома создавала главный переход от внутреннего пространства к наружному через ряд переходов-шлюзов, например, сеней. Дом был как бы частью окружающей природы. Размеры деревьев определяли размер дома, его длину и высоту. Основой была клеть, в плане имеющая форму прямоугольника, иногда — квадрата. В зависимости от состояния владельца, его доходов, дома могли быть пяти- и шестистенные, обширные, с мезонинами, балконами, затейливыми крыльцами, что свидетельствовало о богатстве хозяина.

С чрезвычайно отдаленных времен вырабатывались как сами плотничьи приемы, так и та терминология, которая сохранилась на севере до наших дней. Слова «стопа», «сруб», «клеть» говорят о форме и способе постройки деревянных сооружений. Древний термин «хоромы» означал соединенную в одно целое группу жилых богатых помещений. Отсюда же произошло слово «храм», в котором (будь он каменный или деревянный) «скрывается определение богатого жилища» (И.Э. Грабарь).

Селения были не просто скопищем домов, они выстраивались по берегам рек и озер, как бы любуясь своей красотой в зеркале вод. На севере значительная ширина улиц определялась высотой солнца, так как затененность несла дополнительный импульс холода. На выбор месторасположения поселения оказывали влияние следующие факторы: удобство сообщения (реки, озера), особенности речной долины (сужения, расширения, крутые изгибы), другие характеристики рельефа. Кроме того, учитывали экспозицию склона, направление господствующих ветров, уровень подъема речных вод весной, в половодье. От тяжелых ледоходов защищались ряжевыми стенками.

Соразмерность зданий, их декор также создавались с учетом окружающих ландшафтов. Мерой была красота и сам человек, его пропорции. Сажень, маховая сажень, локоть и другие плотницкие меры, как «золотое сечение» в Средиземноморье, притягивали взор человека. На бессознательном уровне пропорции живого создавали соразмерность природного и рукотворного. Неповторимость природных особенностей, непозволительность нарушения природной гармонии, поддерживаемая вековой народной мудростью, были той основой, которая рождала индивидуальность каждого поселения.

Планово-высотные особенности ландшафтов использовались при выборе места для возведения храма или группы храмов. Само их местоположение выбиралось с учетом дальних зрительных связей, т.е. использовались видовые точки рельефа. Они были нарядно «одеты» кружевной резьбой, главками и шатрами-навершиями. Шатровое завершение напоминает конус ели, вышедшей из леса, покрытый осиновой дощечкой-лемехом, он сияет серебром на солнце.

 

 

Каждое сооружение, от простой бедной избы, до хором и храмов, украшено, декорировано резьбой. Глухая и более поздняя пропиловочная резьба опоясывает дом. Фасад дома — чело, декорировано резными деревянными «полотенцами», окна обрамлены узорчатыми наличниками. В домах богатых крестьян — затейливое, у бедняка — попроще, но везде взор притягивает резное кружево. Истоки русской народной резьбы, по мнению специалистов, уходят корнями в скандинавскую мифологию и язычество. Солнечный круг — солярный знак — явный языческий символ. Завершение крыши дома — охлупень в виде резного коня — очевидно, происходит из дохристианских обычаев. Конек защищал дом и хозяев от злых духов, болезней, неурожаев. Широкое распространение получила неглубокая глухая резьба. Очевидно, что во влажном и холодном климате быстрее уничтожается барельефная, а тем более горельефная резьба. На деревянных столбиках, подпорках и балясинах резались то неглубокие «перехваты» и «пояски», то кругляки, из которых появлялись «дыньки», «грибки», «маковицы» и тому подобная прелесть. Русская резьба делалась «на глаз», «по чувству», отсюда ее свобода. Глазомер мастера, выверенный природой, смягчает геометрический орнамент и оживляет ритмику рисунка.

Можно долго восхищаться творениями зодчих и плотников, создавших великолепные образцы деревянного зодчества сел и деревень, но следует вспомнить и об оборонном зодчестве, также характерном для средневековой Руси. Остроги-крепости Европейской России практически не сохранились. Редко их руины можно увидеть на старых фотографиях XIX в. или на планах древних городов. Таков, например, план г. Олонец в Карелии. Большинство остатков оборонной архитектуры находится в Сибири. В настоящее время имеется пять сохранившихся башен: две Братского и по одной Илимского, Бельского и Якутского острогов. Однако, еще в начале XX в. от шестнадцатибашенной якутской крепости сохранились пять башен и два прясла деревянной стены. Башня Якутского острога в 90-е гг. ушедшего века сгорела, но ныне она восстановлена. Ряд башен создан по обмерам и чертежам, одна из них находится в селе Торговище Пермской области. Подобные башни существуют в музеях деревянного зодчества, например, в Талицах, под Иркутском.

 

 

В 1969 г. на реке Казым (Березовский район Тюменской области) в глухой тайге были обнаружены и детально исследованы развалины Юильского острога. От него довольно хорошо сохранились срубы двух крепостных башен, полуразвалившаяся изба-казарма и следы более ста других построек.

Кроме того, на территории России сохранилось несколько деревянных конструкций монастырей, часть из них перенесена в музеи деревянного зодчества, а часть сохраняется в исконных ландшафтах.

 

 

Всего в нашей стране существует несколько десятков музеев деревянного зодчества. Один из первых музеев под открытым небом возник на острове Кижи Онежского озера, вокруг Кижского погоста, включающего два сказочных по красоте своей храма и колокольню, связывающую их в архитектурный, неповторимый ансамбль. Гряда, пересекающая остров, настолько гармонирует с рукотворным чудом, что человек испытывает радость и счастье, любуясь величием открывшегося перед взором ландшафтом. Это центр всего музея, который формировался в основном в 1950-60-е гг. по проекту известного архитектора-реставратора А.В. Ополовникова. Недаром у пристани, к которой прибывают в теплое время года суда встречает туристов небольшой бюст А.В. Ополовникова, — идеолога, собирателя и планировщика музея, собравшего лично или с помощью коллег и исследователей около 100 объектов деревянного зодчества Карелии и Заонежья.

Перемещение памятников с их первоначальных мест в музей сопряжено со значительными трудностями. Эти трудности связаны не только с разборкой, транспортировкой и возведением сооружений на новых местах или с их попутной реставрацией. Здание оказывается «вырванным» из природного ландшафта, в который его умело и бережно встраивали народные строители-плотники. А.В. Ополовников писал: «Как бы ни велика и тяжела была потеря подлинной среды памятника, она никогда не может быть больше потери самого памятника». Экспозиция столь огромного музея под открытым небом строится на основе ряда этнографическо-архитектурных зон, в которых размещены крестьянские постройки всех видов и типов из различных районов Карелии. Северные дома, как уже отмечалось, представляют собой крупные сооружения, великолепно приспособленные для суровых северных зим. Дом-двор, где находились помещения для скота (хлев), для хранения различных припасов и сена (сарай, кладовые, чуланы), а также для занятия ремеслами образует одно общее здание с различными жилыми комнатами как отапливаемыми, так и холодными летними горницами, светелками. Возведение огромных домов столь значительных размеров определялось особым, патриархальным бытом и укладом местного крестьянства, как правило, жившего большими неразделенными семьями.

Собиранием и сохранением всего разнообразия деревянного зодчества архитекторы-реставраторы озаботились в 60-70-е гг. XX столетия. Отдельные памятники гражданской и культовой архитектуры как отражение народного бытия свозили, разобранные по бревнышку, в особо примечательные ландшафты — приречные, приозерные, где бережно собирали и попутно реставрировали. После чего, они становились частью музеев деревянного зодчества, занимающих площадь от нескольких до десятков гектаров. Часть памятников пряталась за стенами монастырей, таких как Спасо-Прилуцкий или Кириллово-Белозерский на Вологодчине, часть — привозилась в Москву, где в Коломенском гуляющим и отдыхающим гражданам можно было восхищаться умениями градодельцев и плотников России. На европейском Севере сохранялись сельские поселения, где весь набор жилых, хозяйственных и культовых построек поражал на первых порах «диких», а позже организованных туристов умением с помощью топора создать удивительные по красоте и комфортные по сути своей сооружения. Каргополье и Пинежье, Подвинье и некоторые другие регионы радовали глаз выразительными силуэтами храмов, колоколен и богато изукрашенных резьбой крестьянских дворов.

Утраты многих сторон северного быта, памятников зодчества, требовала создания научного этнографического музея под открытым небом, где сохранились бы шедевры русского деревянного зодчества. Выбор места произведен был весьма удачно — недалеко от г. Архангельска, в живописном ландшафте у селения Малые Корелы. На возвышенном правом берегу реки Северной Двины, рассеченном небольшой речкой Корелкой, с холмистым рельефом, небольшим фрагментом коренных хвойных и лиственных лесов, с опушками и покосами, оврагами с родниками, зарослями кустарников и проплешинами полей, а также обрывами и небольшим болотцем была организована обитель для памятников, привозимых из разных частей огромной, до революции 1917 г., Архангельской губернии. Москва и Ленинград стали первыми разработчиками плана размещения объектов деревянного зодчества, выбора их среди других для показа на территории музея. Необходимо было найти эти памятники деревянного зодчества, обследовать и перевезти на территорию музея, где каждому региону было определено свое место, характерное для различных районов бывшей Архангельской губернии. Регионы различались специализацией хозяйственной деятельности и, очевидно, по характеру архитектуры и быту.

Архивные материалы, записки путешественников XVIII-XX вв., замечательная книга Максимова «Один год» пригодились для правильного расположения объектов. Главным среди профессиональных архитекторов был Александр Владимирович Ополовников.

Музейная композиция в Малых Корелах строится на построении музейной экспозиции на базе ландшафтно-средового метода, что позволяет учитывать историко-культурные особенности поселений, заложенных в различных ландшафтах.

Секторный показ дает возможность увидеть фрагмент деревни, где важны не только отдельные сооружения, но и их взаимоотношения друг с другом. В результате удается показать все многообразие народного деревянного зодчества Русского Севера.

Глубокий овраг делит территорию музея на две неравные части, две платообразующие возвышенности, — «Большую» и «Малую». На «Малой» представлены историко-культурные территории западной части Архангельской области — Каргопольско-Онежский сектор, а на «Большой» — регионы остальной ее территории.

Своеобразным символом музея деревянного зодчества является колокольня-звонница Кулика Драковенова, вывезенная из-под села Красноборск. Чуть левее входных ворот посетителя встретит деревянная мельница из деревни Большая Шалга Онежского района, один из наиболее архаичных типов — «столбовка на ряже».

Центром любой усадьбы на Севере был дом. Разнообразие изб, поднятых на высоких подклетах над землей поражает. Здесь представлены «курные» и «белые» каргопольские, ошевенские избы — четырехстенки, топившиеся «по-черному», из деревни Гарь, с полутораметровым козырьком, защищающим фасад дома от осадков, а также другие типы изб, в том числе и двухэтажная, летняя изба с неотапливаемой горницей. Автору удалось побывать в Каргополе в конце 70-х гг. и увидеть в деревнях Низ, Гарь, Погост удивительно гармонично встроенные в ландшафт дома, зерновые амбары, колодцы, а также баньки, сбегающие к речке.

Обзорная тропа ведет туриста от сектора к сектору. Знакомство с особенностями хозяйственной деятельности и быта, чертами материальной и духовной культуры весьма основательно и глубоко продумано в предоставленной экспозиции. На переходах к Важскому и Мезенскому секторам стоят часовенки, как бы приглашая посетителя задуматься о душе, сбросив физическую усталость дороги. Невозможно описать все особенности каждого сектора музея, а тем более, каждого из 120-ти с лишним памятников. В Мезенском секторе, где многие селения располагаются по высоким обрывистым речным берегам, для их укрепления рубили подпорные стенки, на них делали деревянный настил. На настил ставили амбары, ледники.

Пинежский сектор, расположившийся у лесного массива, удивляет тем, что избы здесь поставлены в «порядок», лицом к солнцу.

Архитектурный ансамбль Подвинья построен вокруг красивейшей Георгиевской церкви XVII в. из села Вершина Верхнетоемского района.

Поморский и Важские сектора — самые «молодые», они еще насыщаются экспонатами, но уже готовы показать тяжелый труд поморов в морском зверобойном промысле, речном и морском рыболовстве. Здесь можно увидеть множество простых и хитрых приспособлений, снасти и небольшие суда.

Важский сектор, вопреки мнению о бесперспективности земледелия на севере, доказывает обратное — староверы и их потомки выращивали там овес и рожь, овощи, и этот сектор был одним из «хлебных» областей Архангельской губернии. Нелегкий труд, представленный в экспозициях Поморского и Важского секторов, позволял выживать значительному, по здешним меркам, населению. И рассуждения некоторых ученых, обремененных научными званиями, о бесперспективности, «черных дырах» огромных территорий России, представляются мягко говоря, неубедительными. Музей в Малых Корелах экспонирует интерьеры изб, часовен, где представлена характерная обстановка, отражающая специфику материальной и духовной культуры северорусского населения.

Обратимся к другому музею деревянного зодчества «Витославлицы», что расположился в окрестностях Великого Новгорода, недалеко от Юрьева монастыря, на берегу реки Волхов. Место для музея под открытым небом выбрал знаток деревянной архитектуры А.В. Ополовников, а главным его устроителем был Новгородский реставратор Л.Е. Красноречьев. Выбранное место оказалось удачным: деревянные постройки вписались в исторический ландшафт южных предместий Новгорода, обогатив его красивыми силуэтами перевезенных сюда храмов.

Композиционным ядром музея являются три близко поставленных храма, которые как бы воссоздают древний погост — общественно-административный центр сельской округи. Храмы представляют разные типы культовых деревянных построек с точки зрения объемно-пространственного построения. Самая простая — Клетская церковь Успения Богородицы построена в 1599 г. К приподнятому срубу, крытому на два ската, примыкает с востока небольшой сруб для алтаря, а с запада — для паперти. Обходная открытая галерея и крыльцо оживляют весьма строгую композицию храма. Подобные храмы были широко распространены на северо-западе. Празднично красива и сложена по композиции церковь Рождества Богородицы (XVI в.) на крещатом (в плане) срубе покоится восьмерик, увенчанный большим шатром. Маленькие главки прирубов подчеркивают величественность центрального шатра. С трех сторон основной объем опоясывает галерея-гульбище, устроенная на кронштейнах, которая придает храму нарядность. Крыльцо на два всхода — приглашение войти в храм. Никольская церковь из деревни Высокий Остров относится к типу ярусных построек XVII-XVIII вв., возникших после запрета Никона на строительство церквей с шатровым завершением, он видел в них языческое начало. Церковь Николы Чудотворца — четырехъярусная: на четвериковом основании поставлены три уменьшающихся к верху восьмерика. Ярусной композиции церкви вторит высокая колокольня с шатровым верхом.

От главного храмового комплекса идет уличная застройка крестьянскими домами. Такие строения и сегодня можно встретить по нижнему и среднему течению реки Мсты. Дома «двужилые», то есть двухэтажные. Нижний этаж, — «подызбица» — без окон, используется для хозяйственных надобностей. Второй этаж — жилой. Перед домом — галерея на резных столбах, где можно посидеть, укрыться от дождя, заняться каким-либо ремеслом. За избой, под одной крышей расположен большой хозяйственный двор, отделенный от нее сенями. Пристройка сбоку от избы с большими воротами (передок), служила для хранения телег, саней, конской сбруи. Дощатой перегородкой в избе был отделен «бабий кут» или чулан, где на полках стояла глиняная берестяная посуда. Все в крестьянском доме было продумано и функционально.

Несколько храмов расположены отдельно на территории музея. Среди них горделиво высится на обозрение всем Успенская церковь из села Курицко, построенная в XVI в. на берегу озера Ильмень. Ее шатровое завершение покоится на приземистом четверике. Среди вековых вечнозеленых сосен уютно и трогательно встроена Никольская церковь XVII в. из деревни Тухоея. Ее высокие прирубы и крытые на два ската завершения с маленькой главкой напоминают кряжистого новгородского воина. В южной части музейной территории находится необычайно интересный по своей композиции храм — церковь Николая Чудотворца (XVIII в.) из деревни Мякишево, что была перевезена с берега реки Песь. Внешне простые ее двускатные крыши от крыльца к алтарной части ступенчато воздымаются к небу.

Под стенами известного Ипатьевского монастыря, что расположился при слиянии реки Костромы с рекой Волгой, возник музей деревянного зодчества, который принимает значительный поток туристов из России и зарубежья. Начинался он с упрятанной за стенами монастыря церкви Преображения из села Спас-Вежи (1628 г.). Она стояла на сваях, а рядом с ней размещались избушки-баньки, высоко поднятые на «курьих ножках». Воспел деревню Спас-Вежи, откуда были доставлены в музей чудные произведения костромских плотников, Н.А. Некрасов в стихотворении «Дед Мазай и зайцы»:

 

…Летом, ее убирают красиво,

Исстари хмель в ней родится

на диво,

Домики в ней на высоких столбах

(Всю эту местность вода заливает,

Так что деревня весною всплывает,

Словно Венеция). Старый Мазай

Любит до страсти свой

низменный край…

Храм с двухскатной крутой крышей поражал изяществом пропорций, в нем все гармонично, архитектура весьма функциональна, даже сваи не упрятаны. Под храмом, между сваями, гулял ветер, ускоряя его просушку после наводнения. К сожалению, недавно церковь сгорела.

За стенами монастыря можно полюбоваться всем разнообразием деревянных построек селян Костромской губернии. Вблизи церкви Рождества Богородицы стоит ветряная мельница. «На избушке» второй половины XIX в. — овин традиционный и простой по форме: перед входом имеется помост на консолях и большой свес с крыши для защиты от дождя. Храмы XVIII-XIX вв., а также часовня строги по силуэтам, но их оживляет резной декор. Он же прослеживается в украшении изб крестьян разного достатка, но даже бедняк старался пусть штрихами, глухой резьбой украсить вход и оконце своего дома. Туристы посещают крестьянские дома, где столярная работа также выполнена с помощью топора, но ее нельзя назвать «топорной».

В музее можно увидеть использование в декоре храмов и жилых изб разных пород дерева: липы, ели, березы, осины.

Но пора двигаться дальше. И мы посетим весьма своеобразный музей деревянного зодчества «Хохловка» вблизи города Пермь. Место для него выбрано характерно возвышенное, открытое к Камскому водохранилищу: лысый склон «солнопек» и затененный елями противоположный склон, характерный для ландшафтов Прикамья. У входа в музей расположились крестьянские дома, привезенные из разных районов Предуралья. Поднимаясь на вершину холма, где расположены колокольня и храм…, поражаешься простором, открывающимся с вершины. Спускаясь с холма по тропе, выходишь к охотничьим заимкам и лабазам. Здесь представлены разнообразные типы охотничьих промысловых сооружений — от шалаша-навеса до избушек с печками, где можно отдохнуть, устроиться на ночлег, заняться проверкой припасов. Добычу укладывали в лабазы, поставленные на сваях, с зарубками, чтобы грызуны не смогли добраться до заготовленного мяса. Ниже по склону стоит пожарное депо с наблюдательной вышкой, сараем, насосами, телегами, баграми и другими необходимыми приспособлениями.

Но самое оригинальное сооружение — деревянный завод по производству соли — поставлен вблизи воды. Он был привезен с берега Камы, смонтирован и готов к работе, которую выполнял до 70-х гг. XX столетия. Огромные печи с противнями, на которые поступал рассол, выкачиваемый из скважин; гигантский соляной амбар, где складировалась соль; причал, к которому подходили баржи — все поражает отлаженностью, но и опасностью производства. На экологические проблемы владельцы предприятия не обращали внимания, а погрузка готовой слежавшейся за зиму соли иногда приводила к гибели грузчиков. Да еще и окрестные леса переводились на топливо для огромных печей на добрый десяток верст.

Небольшой, но весьма выразительный и содержательный музей деревянного зодчества открыт в Ханты-Мансийском национальном округе. В поселке Руссенская демонстрируются не только охотничьи домики, лабазы и амбары хантов-охотников, но и в краеведческом музее природы и человека прекрасно отображены взаимодействия человека и природы, бережное отношение к ней. Следует отметить и деревянные строения в историко-культурном центре «Старый Сургут», который занимает исторический центр города. 

В Восточной Сибири выделяется своей представительностью музей деревянного зодчества «Тальцы», расположенный в Иркутской области, на трассе Иркутск — Листвянка. На берегу Ангары, а точнее Иркутского водохранилища, так как река здесь подтоплена сооруженной ГЭС, расположился музей-заповедник. Пожалуй, главная его достопримечательность — башни и прясла стен деревянного Усть-Илимского острога. Грозный силуэт башен, тын-стена из заостренных бревен, узкие бойницы разных уровней боя переносят посетителей в XVII-XVIII века — время освоения территории Прибайкалья. Вдоль острога, ниже его стен, удачно расположилась улица, сбегающая к Ангаре. Она прерывается площадью, на которой кроме административно-торговых точек возвышается деревянное здание трактира. Культовое зодчество представлено не так широко, как в музеях Европейской России. По-видимому, жили по принципу — «На Бога надейся, а сам не плошай».

Отметим еще в центре города Якутск, в Республике Саха, сохранившуюся башню местного острога. В 2003 г. она сгорела, но быстро была восстановлена. А под городом, рядом со столицей республики находится музей деревянного зодчества, где представлены традиционные жилища якутов, выдерживающие 50-60-градусные морозы. Они приземисты и в нижней части защищены землей. К сожалению, в журнальной статье сложно охватить все многообразие музеев и памятников деревянного зодчества России, народов ее населяющих.

Упомянуты только наиболее известные музеи деревянного зодчества, хотя на Камчатке, на Дальнем Востоке также созданы подобные музеи, на территории которых бережно сохраняются не только памятники зодчества, но и собраны великолепные этнографические коллекции. В ряде музеев подобного типа созданы так называемые «ожившие экспозиции», где мастерицы заняты вышивкой, плетением и прочими радующими женские сердца ремеслами. Тут же, в сувенирных лавках можно приобрести изделия, которые украсят не только интерьер дома, но и ее хозяйку.

Нельзя не отметить начавшие формироваться, в 90-е гг., музеи-заповедники деревянного зодчества. Отметим среди них Архитектурно-этнографический музей Вологодской области «Семенки», где собраны и продолжают собираться памятники деревянного зодчества юга таежной зоны России.

Феноменом русской православной культуры является резная скульптура, Христа, Богоматери и основных святителей, которые широко представлены в Пермском крае. Стефан Пермский проводя христианизацию язычников использовал эту скульптуру, которая заменила поклонения идолам. В храмах многочисленны прекрасные изображения святых, но лица их часто напоминают лица местных жителей — коми, манси, хантов. Экспрессия, страдания, запечатленные в лицах и фигурах святых вызывали ответные чувства у коренных жителей этого региона. Пришедшие на Русь из католицизма деревянная скульптура сыграла значительную роль в районах, присоединенных к территории русского государства.

http://www.portal-slovo.ru/impressionism/45372.php